За Парижем традиционно закрепилась слава романтического города, центра моды, красоты, магнита для влюбленных, окутанного ореолом эмоций. Набережная Сены, Елисейские поля, исторические кварталы — они как будто излучают чувственность и притягивают к себе романтиков со всего мира.
Но гуляющие по мощеным парижским мостовым люди мало задумываются, что прямо под их ногами скрывается другой Париж — мрачный, темный, опутанный сетью гулких галерей, состоящих вовсе не из камней и дерева, а из человеческих костей. Это парижские катакомбы — царство мертвых, гигантское кладбище, или, как его правильно называют, оссуарий.
Слово пришло из латинского языка и напрямую относится к костям (os значит «кость»). В русском языке у него есть синоним — костница. В любом случае это означает место, где хранятся скелетированные останки. По сути, оссуарий представляет собой открытое кладбище, а в случае с Парижем еще и самое большое в мире. И в этом есть какой-то жуткий символизм: под городом влюбленных располагается город мертвых с «населением» в шесть миллионов человек. Но это только по официальным данным, а по неофициальным в парижских катакомбах покоятся останки 12 миллионов горожан. И это вовсе не могилы, нет. В том и отличие оссуария от обычных кладбищ, что кости там образуют внушительные штабеля, подпирающие подземные своды и наполняющие штольни и колодцы.
Место жуткое, но интересное, ведь тема смерти всегда вызывает любопытство живых. Вот и в Париже часть оссуария превращена в музей. Два километра коридоров на глубине 20 метров, полные ровных рядов черепов и костей. Видно, что они здесь искусно рассортированы, образуя мрачные костяные инсталляции для пущего впечатления. Группы туристов сопровождают обязательные экскурсоводы. Они обстоятельно расскажут историю города мертвых под городом живых.
Всё началось с обычных каменоломен в X веке. Париж строился, ему был нужен камень, который добывали за городом сначала открытым, а потом и закрытым способом. К XV веку разработки велись уже на двух уровнях, а сильно разросшийся город шагнул за пределы Сены и расположился прямо над первыми каменоломнями. Еще через два столетия площадь катакомб и территория Парижа настолько увеличились, что они стали располагаться один над другим. Сверху город, а снизу извилистые коридоры, уходящие вбок и вглубь на несколько километров.
Об укреплении их стенок никто не думал до тех пор, пока не участились обвалы. Причем в тартарары проваливались не отдельные дома, а целые кварталы. Так, например, случилось в 1774 году, когда под землю ухнула улица с говорящим названием Rue d’Enfer («адская улица»). Только после этого происшествия Людовик XVI поручил начать укреплять подземные выработки, заброшенные к тому времени. При нем создали Генеральную инспекцию каменоломен, которая и по сей день следит за прочностью каменных лабиринтов.
Но это общая история парижских каменоломен, а образование в них открытого кладбища-оссуария имеет свое происхождение. И связано оно с банальным событием — отсутствием места для захоронения на городских погостах.
В средние века кладбища всегда располагались на прилегающей к церкви земле. А поскольку католические храмы находились в черте города, то кладбища быстро оказывались со всех сторон окружены застройкой, лишаясь места для расширения. Так произошло с крупнейшим погостом Парижа, функционировавшим с XI века. Его назвали кладбищем Невинных, и все катаклизмы, затрагивавшие город, приводили к разрастанию скорбной территории.
Но куда ему было расширяться, если со всех сторон кладбище было огорожено стенами да заборами? Ответ один — вниз и вверх. Да, в Париже в XVIII веке сложилась такая ситуация, что кладбище Невинных за каменной оградой представляло собой гигантский холм, в котором на одном участке, но на разных уровнях могло находиться свыше тысячи останков. Хоронили их в средние века как попало, а в годы чумных эпидемий так вообще просто сваливали трупы за оградой. Можно представить, какое зловоние стояло в соседних жилых районах. По свидетельству хронистов того времени, от него скисало молоко и молодое вино покрывалось плесенью.
В 1763 году парижский парламент издал указ о запрете захоронений на кладбище Невинных, а пятнадцатью годами позже произошла беда. Небывало долгие дожди размыли стену погоста, и на соседнюю улицу хлынул поток грязи, нечистот вперемешку с останками умерших. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Правительство приняло постановление о ликвидации кладбища Невинных. В течение полутора лет кости с него собирали, дезинфицировали и сваливали куда? Правильно — в пустующие катакомбы. Более удачного места хранения останков и придумать было сложно.
Позже в чью-то голову пришла идея организовать там музей смерти. Поэтому кости тщательно рассортировали и выложили ими стены галерей на протяжении двух километров. Получилось необычно и жутко. Вот галерея, состоящая сплошь из берцовых костей, вот стена, где черепа образуют причудливую инсталляцию, а вот свод из детских останков.
Глядя на них, сложно представить, что пятью этажами выше кипит жизнь, влюбленные дарят друг другу цветы, романтики пьют кофе, а по тесным мощеным улочкам плывет восхитительный запах свежевыпеченных круассанов. Кстати, о запахе. В катакомбах его нет совсем. Они хорошо вентилируются, прекрасно освещены. Одно слово — музей.
Но парижские катакомбы — это не только два километра освещенных костяных галерей. Общая их протяженность составляет 300 километров. Каменные ходы широкой паутиной раскинулись под центром Парижа, уходя глубже тоннелей метро и занимая несколько уровней. И вот там можно встретить уже не фигурно выложенные костяные узоры, а настоящие свалки из останков. Парижские катафилы (так называют местных диггеров) давно исследуют катакомбы, наносят их на карту, отмечая места захоронений. По их подсчетам речь может идти о 12 миллионах человек, чьи останки покоятся в подземном Некрополе. Где-то среди них есть те, что принадлежат революционерам Дантону и Робеспьеру и сказочнику Шарлю Перро.
Работа катафилов не слишком опасна, но находится под запретом. В Париже еще с прошлого века существует специальное подразделение городской полиции, которое занимается исключительно охраной и патрулированием катакомб. Нарушителей ловят, выписывают им штрафы, а если обнаружат у такого диггера в сумке человеческий череп, то могут и посадить. Но все равно останки из оссуария часто оказываются на поверхности, пополняя чьи-то коллекции и расходясь по всему миру.
Катакомбы полны легенд и страшилок. Многие из них выдумывают сами катафилы. И делают это не специально. На самом деле в катакомбах, особенно в самых отдаленных уголках, стоит глухая тишина. Плюс к этому диггерам надо двигаться максимально бесшумно, чтобы не попасться полиции. В этих условиях мозг начинает воспроизводить звуки, которые часто слышит на поверхности. Например, женский шепот, шум проезжающей машины или плач ребенка. Многих такие галлюцинации буквально уничтожают, отсюда и легенды про духов, приведений и потерянных детей.
К слову, дети в парижских катакомбах действительно терялись, и было это совсем недавно. В 2017 году двое подростков незаконно проникли в подземелья и заблудились в них. Трое суток их искали все службы, нашли на пределе выживаемости, отощавших и испуганных. После этого меры безопасности в катакомбах усилили, и попасть в них стало сложнее.
Фразу «Увидеть Париж и умереть» впервые употребил русский поэт и писатель Илья Эренбург в 1931 году. Он имел в виду совсем не тему смерти, а иносказательно отмечал, что Париж — это предел мечтаний. Увидел, и больше ничего не надо в этой жизни. Но в 2014 году фраза стала слоганом фильма «Париж. Город мертвых», снятого в стиле псевдодокументалистики именно в городских катакомбах. И вот тут-то фраза заиграла совсем другими, мрачными и тяжелыми красками.
Париж — это действительно огромный город мертвых, напоминающий своим существованием всем живым наверху о тщетности бытия и бренности тел. И сложенные в красивые штабеля кости и черепа выразительно говорят парижским влюбленным, пьющим кофе романтикам и вдыхающим пьянящий аромат свободы туристам, что смерть — это остановившиеся часы, потеря, конец, темнота. Небытие.
Об этом же говорит и осетинский Даргавс — самая необычная достопримечательность республики, таящая в себе немало загадок